Не обижайте матерей,
На матерей не обижайтесь.
Перед разлукой у дверей
Нежнее с ними попрощайтесь.
Больничная палата кардиологического отделения. Тихо. Только наглая муха бьется об стекло, жужжит и привлекает к себе внимание. Марии Сергеевне интересно наблюдать за ней. Это отвлекает ее от тягостных мыслей. Сегодня должна прийти проведать ее дочь и сказать о своем решении. Она очень волнуется, слезы застилают глаза. Врач сказал, что после выписки из больницы ей потребуется уход, а проживала Мария Сергеевна давно одна. Двадцать лет прошло с тех пор, как умер ее муж, и вот теперь ей 86 лет и надо думать, как жить дальше. Единственная дочь живет своей жизнью… Когда–то дочери было очень трудно: муж бросил с ребенком на руках и ушел к другой. Светочка (так ласково называет ее и сейчас Мария Сергеевна) очень переживала, не хватало денег, не было жилья, не было душевного покоя.
Тогда большую помощь оказала ей родная мать: помогла вырастить дочь и малышка никогда ни в чем не нуждалась, купили квартиру, пусть небольшую, но уже был свой угол. Ночами, плача от жалости к дочери, Мария Сергеевна просила Бога, чтобы встретился ей хороший человек для создания семьи. Ведь она была еще молода и красива и ей так нужны были ласка и внимание. Так и случилось. Светочка встретила очень порядочного и умного человека. Ринат Ильясович был кандидатом математических наук и преподавал в университете г. Казани. Семья получилась очень образцовая; дружная, заботливая, веселая. Мария Сергеевна не могла нарадоваться счастью дочери. А тут вот прихватило сердце… К концу подходит тихий час и сейчас разрешат посещение больных.
В палату решительным шагом зашла женщина лет 45. Сухо поздоровавшись с больными, подошла к Марии Сергеевне, поцеловала и обняла мать. Вначале разговор шел на спокойной, тихой ноте. Но постепенно разговор становился слышен всем, кто находился в палате.
— Мама, прекрати истерику! – нервно прерывала мать Светочка, — Как ты не поймешь, что это все будет мешать работе Рината. Ты будешь стеснять его…
— Светочка, милая! Ну, ведь у вас четыре комнаты. Я буду сидеть как мышка, никому не стану мешать. Врач говорит, что мне трудно будет ухаживать за собой, а ты ведь всегда дома. Возьми меня к себе, Света, умоляю тебя, — рыдая просила Мария Сергеевна.
— Ну, о чем ты говоришь, мама? Буду сидеть, как мышка… Ты это кому-нибудь другому скажи, знаю я тебя, будешь лезть везде со своими советами, — парировала дочь.
— Светочка, я сейчас серьезно больна, силы не те, чтобы куда-то лезть… Я даже не могу самостоятельно помыться, сготовить себе поесть, — пыталась разжалобить дочь.
— Ничего, как-нибудь помоешься… От тебя всегда пахнет… Ты думаешь это понравится Ринату? Он такой восприимчивый на запахи, любит чистоту и аккуратность, — как последний аргумент выставила матери дочь.
— Я буду очень аккуратна… Я буду протирать себя каждый день и пользоваться кремами… Я все сделаю, все будет хорошо, только возьми меня к себе, — преданно заглядывая в глаза, жалостливо просила мать.
— Мама, какие крема?! Тебе уже ничего не поможет! Ты просто уже старая и вонючая! Ты же будешь расхаживать по всей квартире в своей грязной ночнушке! А у нас очень дорогая мебель! У нас бывают в гостях люди с высоким положением. И тут ты… — Света скорчила брезгливую гримасу и страшно вытаращила глаза.
— Мама, не уговаривай меня. Я так решила, я не могу тебя взять к себе, — сказала, как отрезала Светлана.
— А куда же я тогда подамся? Светочка, вспомни, когда тебе было очень плохо, я помогала тебе деньгами, помогла купить квартиру, свою квартиру я подарила твоей дочери… А теперь ты мне отказываешь в помощи? Сколько осталось мне походить на этом свете? Помоги мне, Светочка! — плача и ловя руку дочери, причитала Мария Сергеевна. Она смогла ухватить руку дочери и начала осыпать ее поцелуями. Женщина со злостью вырвала руку и выбежала из палаты.
Я вышла за ней следом. Она стояла около окна и нервно курила. Глаза были злые, тонкие губы плотно сжаты, все тело напряжено.
— Ты думаешь, что поступаешь правильно? – без предисловий спросила я.
— А вам какое дело? И прошу мне не тыкать…- Она отвернулась от меня как от назойливой мухи.
— Ты дура! — хлестанула я ее грубым словом. Она вздрогнула и застыла в негодовании. Я продолжала:
— Ты будешь самая несчастная в этой жизни. У тебя никогда не будет покоя! Твои дети будут несчастны, и в этом будешь виновата только ты. Ты тупая дура! – не сдерживая себя и не выбирая выражений, сказала я и отошла. Мне вслед полетела недокуренная сигарета.
В палату она больше не зашла. Около Марии Сергеевны собрались больные и всячески успокаивали ее. Она рыдала в голос и не слушала никакие уговоры. Потом стала задыхаться, пришлось вызывать врача.
В палате стояла гробовая тишина. Никто не хотел разговаривать, каждый думал о своем. Да что тут скажешь? Каждого из нас неминуемо ждет старость. У всех она будет разной. По пятам пойдут болезни, с каждым днем будут уходить силы, красота увянет, разум может и помутнеть… Все может быть… Ну не дай Бог, чтобы с нами случилось то, что наблюдали мы воочию в больнице. Отказать в помощи родной матери – это верх кощунства.
Как же сложилась судьба Марии Сергеевны?
Через несколько дней к ней пришла ее подруга, и они нашли для Марии Сергеевны сиделку, которая очень трепетно за ней ухаживала до самых ее последних дней. Мария Сергеевна умерла через три года. Дочь очень редко к ней наведывалась, да и самой Марии Сергеевне тяжело было с ней общаться. Тот разговор, который произошел в больнице, не уходил из ее памяти. Она часто плакала и все искала ответ на вопрос: почему ее родная дочь стала такой черствой и безжалостной?
Жизнь все расставляет по своим местам. Бумерангом возвращается все плохое; ни один наш поступок не остается бесследным.
После смерти матери Светочка попала в автомобильную аварию и серьезно повредила себе позвоночник. Полгода она была на больничной койке, а потом инвалидная коляска. Муж ушел от нее к молодой и здоровой. Дочь жила за границей и не хотела, или не могла, забрать к себе мать. Сын со снохой не захотели жить с ней в одной квартире и придумывали разные причины, чтобы не ухаживать за ней. Сын нанял сиделку, которой платила по большей части сама же Светлана.
Светочка плакала, раскаивалась, просила прощенье у матери, но было уже поздно. Жизнь была сломана. Светлана выкарабкалась, осталась жить, начала потихоньку ходить. Но в сердце до сих пор смятенье и незаживающая рана от вины перед своей матерью.
Ведь в мире все закономерно: зло, излученное тобой, к тебе вернется непременно!
Давайте станем чуть добрее,
Не станем злиться на других.
Жить с добрым сердцем веселее.
Ценить друзей, любить родных.
Мы все зависим друг от друга.
Плоха ли жизнь, иль хороша.
Дождь за окном, кружит ли вьюга.
С добром, всегда светла душа.
